Поцелуй Первым - Ольга Манилова

Я дергаю сама себя за край платья, и не знаю, в какую сторону голову повернуть. Вася смотрит на меня пристально, глазами даже не двигает. Но его ладонь тумбу покачивает.

— Мне не противно на тебя смотреть. Я устала так сегодня, — запрокидываю лицо, и стараюсь брови разгладить, когда гляжу на Кулака. — Такой день тяжелый. Они все энергию у меня выпили, мужики все эти.

Тумба больше качкой расходится.

— Какие «все эти» мужики?

— Да там еще один на меня наехал до этого, — вздыхаю. — Мне нужно… Мне просто не по себе было от нашей разборки.

Он голову вниз опускает на пару мгновений, а когда взгляд обратно вскидывает, носом воздух шумно затягивает.

— Закончили разборку тогда. Тебе расслабиться надо, тебе вообще все это переживать не надо. Ты радостной должна быть.

— Ну, не получается радостной всегда оставаться, — почти шепчу, — надоедает такое, когда на меня наезжают.

— Иди сюда, отдыхать тебе нужно.

По плечам мне почти что ласково ладонями проводит, и по спине гладит. Вскидываю осторожно на него глаза. Осторожно, потому что обжечься боюсь.

Только писк короткий выдаю, когда он на руки меня подхватывает и кровати несет. Слава богу, просто усаживает меня, и сам почти за спиной устраивается. Целует меня висок с шумным выдохом, а я за ладонь его цепляюсь.

— Алиса, у тебя не должно быть стресса, переживания этих всяких. Ты почему нервничаешь так. Да шли всех нахуй, хотя бы мысленно. А ты паришься.

Придумываю, какимими слова ответ сформировать, не очень получается, потому что он сухими губами по всему моему лицу проходится. Сбивчиво и самозабвенно. Я таю, я замедляюсь вся.

Несдержанно поворачиваюсь, и затягиваю его в поцелуй глубокий и грубый. Нуждаюсь в нем. Хочу передать отчаяние.

— Алиса, — шепчет он заторможенно и сдавленно, — Алиса, моя маленькая…

— Я так люблю тебя, — не могу остановиться, — мне кажется, сердце разорвется. Не смейся надо мной, пожалуйста. Я так боюсь… я не хочу разочаровать тебя. Чтобы выглядеть такой… такой неудачливой. Проблемной. Ко мне часто… цепляются.

— Где я смеюсь, — злится он, — чего смеяться.

Беспорядочными поцелуями проходится по всей коже лица, так интенсивно, что я голову постоянно откидываю.

— И чтобы я больше не слышал, — с хрипотцой в голосе рубит, в переносицу мою упирается, — хрень эту. Про неудачливую, и еще хуйня про проблемную. Ты с дуба упала? Маленькая, ты здесь ни при чем. Уродов полно. Но у тебя я есть. Скоро все узнают, что ты Васи Кулака жена. Давай, хрень вон из головы, тебе расслабиться надо.

Разгоняет волны тепла мне по шее, плечам и спине. Даже под волосами пальцами надавливает, типа, это массаж. Сдерживаюсь от улыбки, потому что он заприметил, как я на кухне сегодня себе такое делала.

Медленно, почти невесомо платье до пояса опускает. Вспыхиваю от стыда, что мои соски уже увеличись и торчат. И от переживаний стыда возбуждаюсь на полную катушку.

Он гладит и сминает обнаженную кожу, засматриваясь на каждую выпуклость. Укладывает меня на спину неспешно, сам дыхание задерживает постоянно.

— Ручки вытяни, — мягко требует. Тихо.

Когда устраиваюсь — над головой вытянув руки на всю длину, — то пальцами задеваю кованое железо изголовья кровати. И цепляюсь за перекладину ладонями.

Его ласки в пытки превращаются. Нежность и осторожность на контрасте наших обычных страстей срывает крышу.

Шероховатые ладони кружат над животом и ребрами. Губы старательно выцеловывают грудки и плечи. Невольно выгибаюсь на мгновение, Вася лбом утыкается мне в солнечное сплетение и несдержанно бок мне пережимает.

— Хочу пить сильно, извини, — едва слышно предупреждаю.

Собираюсь сама вставать, но он тут же отталкивается от кровати и мне сок приносит. А в себя пиво закидывает по-быстрому.

Я стягиваю платье вниз, а он наблюдает сверху.

Когда ставлю пакет сока на ящик, что служит прикроватной тумбочкой, Вася рядом банку с пивом пристраивает.

И я приподнимаюсь на коленях, на кровати, чтобы посмотреть ему в глаза. Когда наши взгляды замыкаются, кто-то из нас к другому бросается. Наверное, Вася ко мне первым.

Потому что он меня переворачивает, а потом за собой утягивает.

Первый раз так сбивчиво раскачиваемся и дергаемся, что все никак не могу воздух в легкие набрать на полную. Отложенное дыхание.

Поэтому с хрипом выдыхаю, когда он уже изливается в меня.

Я спрашиваю не жарко ли ему, но Кулак не отвечает: ни словом, ни взглядом, ни жестом.

Дергает мое тело туда-сюда бесцельно, и гладит невпопад. Когда жадная рука прощупывает мою грудь, не выдерживаю:

— Шлепни ее.

Опасение, что он меня не услышит из-за сбивчивости шепота, не оправдываются, потому что Кулак мгновенно реагирует:

— Ни за что на свете, — распаляется он. — С ума сошла? Да никогда.

— Ну прекрати, — канючу и за нос его дергаю.

— Нет, — отрезает глупый боров. — Она нежная слишком. Сейчас ты у меня…

Смеюсь-вскрикиваю, когда он меня на живот переворачивает. Совсем не проворно и предельного грубо. Сразу же шлепает меня по бедру, вздохом шумно затягиваясь.

— … получишь.

И, впихнувшись в меня под звук моего одобрительного всхлипа, нагоняет ритм подстать собственной руки, наматывающей мои волосы и натягивая.

От изнывания ожидания едва могу стоять на четвереньках, а пот ручьем с меня сбегает.

Наконец-то его столичное Величество подстегивает меня хлопком: коротко, небрежно и издевательски.

— Так ты сюда собиралась уйти, а? — допрашивает с будто бы заложенным носом и… подстегивает, подстегивает меня, а иногда полноценным шлепком по ягодице проходится.

— Нет, — упрямо пыхчу.

— Сюда-сюда. Ты сейчас наказанной будешь, — басит он и натягивает мои волосы в кулаке, хоть и аккуратно, но с такой силой, что у меня по натянутым жилам шеи искры толкаются.

— Ты знаешь за что, — ускоряет ритм Кулак и я теперь гортанными всхлипами дышу.

— Н-не знаю.

— Обманщица, — сипит он. — У тебя и принцессы твоей хозяин есть. Не… забыла? — Наше мычание перемешивается, когда он в матрац меня вдавливает, навалившись всем телом, но не останавливая выпады. — Угадай… кто сейчас принцессу имеет, а?

— Хамло, — из последних сил откликаюсь, и в изгиб собственной руки прячусь, когда разлетаюсь. А он мне висок зацеловывает и щеку слегка прикусывает.

Кулак приподнимается, и я не сразу понимаю, что он не в меня излился, а сейчас кончает